Не успело
решение об усилении наказаний за нарушение правил дорожного движения
вступить в силу, как уже прозвучали сомнения в его пользительности.
Сделано это, разумеется, не прямо, а исходя из идеи о том, что без бога все равно ничего не получиться, ибо там, где люди неверующие говорят «черт его знает, что делать!», там люди верующие уповают на помощь господа. Каковое упование, как заметил один махровый безбожник, является показателем крайнего бессилия. (Люди, впрочем, и гоняют так, что, кажется, стремятся оторваться от земли и взлететь на небо). Так что восстания под знаменами веры случались не только в середине Средневековья.
Только Богу, создавшему небо и землю, под силу преодолеть склонность водительской общественности, широкой, словно русская душа, превышать ограничение скорости со словами: «Чем с такой скоростью ездить – лучше пешком ходить!» Словно на богомолье в Киев или по тюремному двору.
Кстати, Его высокопреосвященство, говоря по поводу, был осторожнее: выразил уверенность, что без культуры нам хана. Весьма смелое утверждение, если учесть, что слова «культура» нет в Святом Писании. И то верно – дикари-с! Зайдите в любую школу на переменке: несется по проходам толпа, похожая на взбесившийся табун. Завтра они также помчатся по дороге. Но не это главное. Надо различать бесхитростную наивность дикаря и расчетливость зрелого садиста.
«Не пропускают «скорую»! – соборно взвыли пароходной сиреной обозреватели продвинутого вещания, смекнувшие, наконец, что завтра «скорая» может понадобиться и им самим, а вкусившие благодати первоначального накопления капитала водители будут тихо радоваться: мол, глядишь, и еще один подохнет, у корыта просторнее станет. Не сумел преодолеть в себе искус животолюбия и обозреватель самобеглых колясок с Эха Москвы г. Пикуленко. Он тоже пошел путем Спасителя, начаша призывати водителей уважать друг друга, пропускать друг друга, не давить друг друга, не подрезать друг друга. Еще немного – и мы увидим его проповедующим благодать Православных правил дорожного движения, в которых первая заповедь гласит: «Возлюби ближнего своего, яко самого себя». С таким же успехом можно ожидать от помещика Самодурова уважения к своей крепостной девке Таньке.
Только будет это глас взвывшего в пустыне: вряд ли стоит и тут особой отдачи ждать: бытие ж, оно, паскуда, определяет сознание, доводя его иной раз до полной ущербности. Проповедуй, что хошь но если живешь в обществе, где идет полным ходом война каждого против всех, - его ещё называют рыночным – то будь готов к внезапной смерти под колесами. Нельзя расслабляться ни на миг. Еще Высоцкий пророчески предупреждал: опасно с открытой шеей жить среди людей.
«Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных зверей и птиц…», - говорит летописец о вторжении хазар в мирный город. То же самое он мог бы сказать и о полудиких водителях, шагнувших в капитализм, минуя даже феодализм. Один московский начальник так и выразился: «Едут злые и жадные». Причем чем больше скорость, тем больше злобы и жадности.
Капитализм пробуждает в человеке лучшие качества. Если он весь рабочий день обирал вдов и сирот, то вряд ли стоит ожидать, что по его окончании он будет уступать им дорогу. Люди так привыкают отталкивать ближнего от корыта, что уже не могут пропустить вперед «скорую» или спасателей, не могут остановиться: тормоза давно отказали за ненадобностью. (Те, которые в голове). Борьба за место под солнцем переходит в борьбу за место на стоянке, на дороге. А как живет, так и едет; тут правило простое: дави ближнего своего, пока он не раскатал по мостовой тебя. Больше трупов – меньше конкурентов! Рассосутся пробки, увеличится число легковушек на душу населения, не придется отстреливать соперников, занявших ваше место на стоянке или под солнцем, если сократиться число этих душ. Не жалей младенцев в коляске: они вряд ли тебя пожалеют, когда вырастут. Думай о будущем: задавишь его сегодня – не будешь стоять в пробке завтра. А вы думаете, просто так появилось столько маньяков и садистов на Святой Руси, убивающих просто для удовольствия? При таких обстоятельствах требовать уважения к ближнему – все равно, что вешать знак «проезд запрещен» на скоростной дороге.
Смелее выезжай на пешеходные дорожки и дави всех, кто там ползет. Если они ходят пешком, значит, это неудачники. Они должны уступить место более приспособленным. Нельзя без хищников в дикой природе. Вот на Аляске их истребили – начали плодиться суслики и олени. Скоро они сожрут всю растительность и вымрут от бескормицы. Или от повальных болезней, которые вспыхивают, когда некому уничтожать слабых, больных, непригодных. Как это и происходит в Москве, только болезни там всё больше не заразные, а психические. А в тех заповедниках, где жрут друг друга свободно, там и у хищников и у жертв мех и оперение такое великолепное, что жены миллионеров завидуют.
Недаром же водителям вдалбливают в голову, что в тех заповедниках, где хищникам не препятствуют пожирать травоядных, необыкновенно хорошо выглядят и те и другие: ведь хищники истребляют исключительно больных и непригодных, т.е. тех, кто не успеет отскочить в сторону.
Кстати, в оплоте демократии, США, во многих городах вообще нет дорожек для пешеходов. Большевики говорили, что железный конь идет на смену крестьянской лошадке. Их противники ведут железного коня на смену самому человеку; когда им ещё в начале 90-х говорили, что население сокращается, они бодро отвечали: «А число самобеглых колясок на душу населения возрастает, значит, всё зашибись». Но нынче самобеглые коляски начали зашибать их в несколько ином смысле.
Сан Саныч не прочь вспомнить времена, когда горючее стоило копейки. Но только для того, чтобы отдать предпочтение времени более дорогого горючего и более дорогих заграничных легковушек. (В конце концов, 25 млн. бог весть куда сгинувшего населения – это не столь уж большая плата за возможность героям нового времени ездить на приличной тачке ручной сборки, вместо того, чтобы ходить, прикованным к оной в Магадане).
Дело, впрочем, не новое: как писал летописец о взятии Дербента тюрко-хазарами, «содрогание овладело жителями», когда завоеватели «как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно их порезали на улицах и площадях города. Глаз их не щадил не прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин и женщин, не оставляя в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились, и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей, напротив, они доили кровь из грудей их, как молоко». При этом завоеватели все еще продолжали кричать: «Мы не хотим гражданской войны!»
И не надо ругать гаишников и вообще кричать: «Караул, грабят!!!» Какое общество – такая и ГАИ. Тут прав был Городничий: «Над собой смеетесь». Большое видится на расстоянии: настанут времена, когда будут это первоначальное накопление капитала будут воспевать и прославлять, указывая, что ГИБДД все-таки лучше, чем НКВД.
«Трудно выразить словами, сколько наслаждения в сознании того, что нечто тебе принадлежит», - сказал Аристотель. Он же считал, что лучшее состояние имущества – среднее. Иначе говоря, если человек имеет приличную легковушку, то он должен быть весел и доволен. Ан, нет! Знатоки и ценители душевных расстройств уже вывели новую болезнь - озлобление, рожденную за баранкой. Вместо того, чтобы спокойно и безмятежно, в духе древних мыслителей, наслаждаться поездкой, владелец тихо ненавидит тех, кто имеет тачку дороже, чем у него, поскольку ничто так не озлобляет людей земнородных, как сознание того, что кто-то богаче их. Но, что еще более странно, счастливый обладатель «девятки» ненавидит и тех, кто ездит совсем уж на развалюхе, рядом с которой он выглядит преуспевающим, потому что они мешают ему спокойно проехать.
Теперь надо не радоваться все возрастающему числу железных коней, а играть обратно и всячески запрещать нищим выезжать на дорогу. Чтобы люди приличные могли ездить по ней со словами «Выхожу один я на дорогу». Тогда и мигалок с крякалками не понадобиться. Это только справедливо: суды, дороги, власть, правила дорожного движения и прочие блага земные должны принадлежать тем, кто может их купить. Даже в колыбели демократии, Англии, нынче не требуют знания английского языка от того, кто имеет миллион фунтов стерлингов. Уместно ли от такого человека требовать знания каких-то правил дорожного движения?
Сан Санычу надо смириться, что за стоянку на улице ему придется платить (слава богу, не при большевиках живем). И желать того, чтобы все дороги стали платные, потому что бесплатная дорога ведет к большевизму. За границей платные дороги только за городом, а у нас ВСЕ будут! А если к этому добавить платность дворовых стоянок, про которые вообще забыли, то жить станет лучше, жить станет веселей. А кому не ндравится – пусть ходят пешком. Только все пешеходные дорожки тоже будут платными.
Сделано это, разумеется, не прямо, а исходя из идеи о том, что без бога все равно ничего не получиться, ибо там, где люди неверующие говорят «черт его знает, что делать!», там люди верующие уповают на помощь господа. Каковое упование, как заметил один махровый безбожник, является показателем крайнего бессилия. (Люди, впрочем, и гоняют так, что, кажется, стремятся оторваться от земли и взлететь на небо). Так что восстания под знаменами веры случались не только в середине Средневековья.
Только Богу, создавшему небо и землю, под силу преодолеть склонность водительской общественности, широкой, словно русская душа, превышать ограничение скорости со словами: «Чем с такой скоростью ездить – лучше пешком ходить!» Словно на богомолье в Киев или по тюремному двору.
Кстати, Его высокопреосвященство, говоря по поводу, был осторожнее: выразил уверенность, что без культуры нам хана. Весьма смелое утверждение, если учесть, что слова «культура» нет в Святом Писании. И то верно – дикари-с! Зайдите в любую школу на переменке: несется по проходам толпа, похожая на взбесившийся табун. Завтра они также помчатся по дороге. Но не это главное. Надо различать бесхитростную наивность дикаря и расчетливость зрелого садиста.
«Не пропускают «скорую»! – соборно взвыли пароходной сиреной обозреватели продвинутого вещания, смекнувшие, наконец, что завтра «скорая» может понадобиться и им самим, а вкусившие благодати первоначального накопления капитала водители будут тихо радоваться: мол, глядишь, и еще один подохнет, у корыта просторнее станет. Не сумел преодолеть в себе искус животолюбия и обозреватель самобеглых колясок с Эха Москвы г. Пикуленко. Он тоже пошел путем Спасителя, начаша призывати водителей уважать друг друга, пропускать друг друга, не давить друг друга, не подрезать друг друга. Еще немного – и мы увидим его проповедующим благодать Православных правил дорожного движения, в которых первая заповедь гласит: «Возлюби ближнего своего, яко самого себя». С таким же успехом можно ожидать от помещика Самодурова уважения к своей крепостной девке Таньке.
Только будет это глас взвывшего в пустыне: вряд ли стоит и тут особой отдачи ждать: бытие ж, оно, паскуда, определяет сознание, доводя его иной раз до полной ущербности. Проповедуй, что хошь но если живешь в обществе, где идет полным ходом война каждого против всех, - его ещё называют рыночным – то будь готов к внезапной смерти под колесами. Нельзя расслабляться ни на миг. Еще Высоцкий пророчески предупреждал: опасно с открытой шеей жить среди людей.
«Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных зверей и птиц…», - говорит летописец о вторжении хазар в мирный город. То же самое он мог бы сказать и о полудиких водителях, шагнувших в капитализм, минуя даже феодализм. Один московский начальник так и выразился: «Едут злые и жадные». Причем чем больше скорость, тем больше злобы и жадности.
Капитализм пробуждает в человеке лучшие качества. Если он весь рабочий день обирал вдов и сирот, то вряд ли стоит ожидать, что по его окончании он будет уступать им дорогу. Люди так привыкают отталкивать ближнего от корыта, что уже не могут пропустить вперед «скорую» или спасателей, не могут остановиться: тормоза давно отказали за ненадобностью. (Те, которые в голове). Борьба за место под солнцем переходит в борьбу за место на стоянке, на дороге. А как живет, так и едет; тут правило простое: дави ближнего своего, пока он не раскатал по мостовой тебя. Больше трупов – меньше конкурентов! Рассосутся пробки, увеличится число легковушек на душу населения, не придется отстреливать соперников, занявших ваше место на стоянке или под солнцем, если сократиться число этих душ. Не жалей младенцев в коляске: они вряд ли тебя пожалеют, когда вырастут. Думай о будущем: задавишь его сегодня – не будешь стоять в пробке завтра. А вы думаете, просто так появилось столько маньяков и садистов на Святой Руси, убивающих просто для удовольствия? При таких обстоятельствах требовать уважения к ближнему – все равно, что вешать знак «проезд запрещен» на скоростной дороге.
Смелее выезжай на пешеходные дорожки и дави всех, кто там ползет. Если они ходят пешком, значит, это неудачники. Они должны уступить место более приспособленным. Нельзя без хищников в дикой природе. Вот на Аляске их истребили – начали плодиться суслики и олени. Скоро они сожрут всю растительность и вымрут от бескормицы. Или от повальных болезней, которые вспыхивают, когда некому уничтожать слабых, больных, непригодных. Как это и происходит в Москве, только болезни там всё больше не заразные, а психические. А в тех заповедниках, где жрут друг друга свободно, там и у хищников и у жертв мех и оперение такое великолепное, что жены миллионеров завидуют.
Недаром же водителям вдалбливают в голову, что в тех заповедниках, где хищникам не препятствуют пожирать травоядных, необыкновенно хорошо выглядят и те и другие: ведь хищники истребляют исключительно больных и непригодных, т.е. тех, кто не успеет отскочить в сторону.
Кстати, в оплоте демократии, США, во многих городах вообще нет дорожек для пешеходов. Большевики говорили, что железный конь идет на смену крестьянской лошадке. Их противники ведут железного коня на смену самому человеку; когда им ещё в начале 90-х говорили, что население сокращается, они бодро отвечали: «А число самобеглых колясок на душу населения возрастает, значит, всё зашибись». Но нынче самобеглые коляски начали зашибать их в несколько ином смысле.
Сан Саныч не прочь вспомнить времена, когда горючее стоило копейки. Но только для того, чтобы отдать предпочтение времени более дорогого горючего и более дорогих заграничных легковушек. (В конце концов, 25 млн. бог весть куда сгинувшего населения – это не столь уж большая плата за возможность героям нового времени ездить на приличной тачке ручной сборки, вместо того, чтобы ходить, прикованным к оной в Магадане).
Дело, впрочем, не новое: как писал летописец о взятии Дербента тюрко-хазарами, «содрогание овладело жителями», когда завоеватели «как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно их порезали на улицах и площадях города. Глаз их не щадил не прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин и женщин, не оставляя в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились, и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей, напротив, они доили кровь из грудей их, как молоко». При этом завоеватели все еще продолжали кричать: «Мы не хотим гражданской войны!»
И не надо ругать гаишников и вообще кричать: «Караул, грабят!!!» Какое общество – такая и ГАИ. Тут прав был Городничий: «Над собой смеетесь». Большое видится на расстоянии: настанут времена, когда будут это первоначальное накопление капитала будут воспевать и прославлять, указывая, что ГИБДД все-таки лучше, чем НКВД.
«Трудно выразить словами, сколько наслаждения в сознании того, что нечто тебе принадлежит», - сказал Аристотель. Он же считал, что лучшее состояние имущества – среднее. Иначе говоря, если человек имеет приличную легковушку, то он должен быть весел и доволен. Ан, нет! Знатоки и ценители душевных расстройств уже вывели новую болезнь - озлобление, рожденную за баранкой. Вместо того, чтобы спокойно и безмятежно, в духе древних мыслителей, наслаждаться поездкой, владелец тихо ненавидит тех, кто имеет тачку дороже, чем у него, поскольку ничто так не озлобляет людей земнородных, как сознание того, что кто-то богаче их. Но, что еще более странно, счастливый обладатель «девятки» ненавидит и тех, кто ездит совсем уж на развалюхе, рядом с которой он выглядит преуспевающим, потому что они мешают ему спокойно проехать.
Теперь надо не радоваться все возрастающему числу железных коней, а играть обратно и всячески запрещать нищим выезжать на дорогу. Чтобы люди приличные могли ездить по ней со словами «Выхожу один я на дорогу». Тогда и мигалок с крякалками не понадобиться. Это только справедливо: суды, дороги, власть, правила дорожного движения и прочие блага земные должны принадлежать тем, кто может их купить. Даже в колыбели демократии, Англии, нынче не требуют знания английского языка от того, кто имеет миллион фунтов стерлингов. Уместно ли от такого человека требовать знания каких-то правил дорожного движения?
Сан Санычу надо смириться, что за стоянку на улице ему придется платить (слава богу, не при большевиках живем). И желать того, чтобы все дороги стали платные, потому что бесплатная дорога ведет к большевизму. За границей платные дороги только за городом, а у нас ВСЕ будут! А если к этому добавить платность дворовых стоянок, про которые вообще забыли, то жить станет лучше, жить станет веселей. А кому не ндравится – пусть ходят пешком. Только все пешеходные дорожки тоже будут платными.
Евгений Пырков
Комментариев нет:
Отправить комментарий